Выхожу из спальни, хотя сердце сжимается от звуков плача Венди, но иду по коридору, завидев фигуру в чёрном впереди. Ускоряю шаг и практически добегаю до него, открывшему дверь и входящему в комнату.

– Закройте за собой дверь, – требовательный голос раздаётся из глубины комнаты. Вздыхаю и выполняю, оборачиваясь и оказываясь в уютном и теплом кабинете, с потрескивающим камином, полками, наполненными книгами, местом для отдыха. Точно как во всех исторических романах, что я читала.

– Это ваше, – подхожу к низкому столику, отпуская нож.

– Итак, вы до сих пор здесь, хотя я уволил вас вчера, – поднимаю голову, замечая лорда Марлоу стоящим у стола.

– Ваш отец сказал мне остаться, – тихо отвечая, выхожу в центр комнаты, словно для оглашения моего наказания.

– Что вы хотите от него, мисс?

– От вашего отца? Ничего, что вы. Он добр ко мне, а я пришла сюда работать, – нервно улыбаюсь, но кажется, ему это совсем не нравится. Сужает глаза, пытаясь проникнуть своим взглядом глубже. Неприятное ощущение усталости резко наваливается на меня, опускаю глаза в пол, только бы не смотреть на него. Это отнимает много сил.

– В последнее время я слишком часто слышу о вас и вас. Моя мать уверена, что вы заставляете Роджера развестись и не просто так появились здесь. А также вы пытаетесь воспитывать ребёнка, который не принадлежит вам, – смехотворность этих слов просто выбивает почву из-под ног. Так ещё в жизни меня не оскорбляли.

– Нет правды в ваших словах. Я не претендую ни на что, а опасения вашей матери просто смешны, – поднимаю голову, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше честности.

– И вы хотите сказать, что лезете в жизнь моей семьи просто так? Без какого-либо подтекста? Без возможности получить за это премию?

– Иногда люди совершают поступки просто так, по доброте душевной. И если вы с этим не сталкивались, то мне жаль. Я именно из таких людей. Вижу, что Венди избалованный ребёнок и очень одинокий. Вам плевать на неё, вы пренебрегаете её желаниями, как и желаниями вашего отца. Вы не замечаете, что эта девочка одинока, и именно таким образом, она привлекает внимание. Она кричит о помощи, только вы закрываете на это глаза. А она требует, чтобы её заметили и, возможно, именно отругали за недостойное поведение…

– Достаточно. Вы довольно много высказали здесь, как и там. Да и вы хоть понимаете, с кем так фривольно говорите, тыкая и ища недостатки у всех, кроме себя? – Злость, с которой он сквозь зубы произносит слова, оборвав мою излишне пылкую речь, вызывает внутри страх. Но не физический, а душевный. Снова убеждаюсь, что у этого человека невероятно сильная аура холода.

– Я не пыталась указывать вам на недостатки, я лишь хотела сказать, что нельзя прощать ребёнку всё, а особенно игры с ножами и такого рода спектакли. Это…

– Раз вы настолько знаете, как воспитывать детей, этим теперь и займётесь. Посмотрим, как хорошо вы умеете воплощать свои слова в жизнь, а не только громко разглагольствовать об упущениях в воспитании. Вы свободны и теперь стали няней Венди, – от его слов издаю рваный вздох, только открываю рот, как сразу же его закрываю, немного обескуражена такой новостью.

– Но я убираю комнаты… ей нужно… я не знаю, какое воспитание должно быть у леди. Я…

– Вы так были уверены вчера и сегодня в своих суждениях. Так вы, значит, всего лишь слишком болтливы и не несёте ответственности за свои слова, хотя требуете этого от других. И я напомню вам, кто здесь главный. Вы работаете на меня, я плачу вам зарплату, и я приказываю вам, мисс Всезнайка, стать няней Венди. Иначе вы немедленно собираете свои вещи, и я сделаю всё, чтобы именно вы оказались виновной в ужасном состоянии спальни моей матери. Вам всё ясно? – Словно животное, рычит на меня, сокращая расстояние между нами широкими шагами.

Теперь так близко, что горло сводит от сухости, а шум в ушах от его глаз, в которых даже сейчас виден смертельный огонь, забирается в мою душу.

– Да, мне всё ясно, милорд, – опускаю взгляд, гипнотизируя его шею, затянутую тканью чёрной водолазки. До носа доносится аромат свежести и хлопка, втягиваю его глубже, поддаваясь этим чарам из запахов.

Мужчина ещё что-то говорит мне, но я не слышу, вижу только, как его губы двигаются. Кажется, что ноги превращаются в желе, не желая держать меня. И знаю, отчего-то знаю, причину этого состояния. Хотя тело предаёт меня, переизбыток эмоций, событий, всего, что произошло со мной за последнее время, превысило грань моей стойкости, но разум он чист. Ясен настолько, чтобы понять, насколько этот мужчина внутри очернён. Насколько его сердце заморожено кем-то и бьётся ровно. Он бесчувственен, как прекрасная скульптура изо льда. Он пытается забраться в мою душу, чтобы перетянуть на свою сторону, сделать такой же, какие все вокруг него.

– …а дальше посмотрим. И не попадайтесь мне больше на глаза, от вас одни неприятности, – звук включается, слышу только его последние слова, издавая вздох от страха. Делаю шаг назад. Мне надо уйти.

– Простите, да… да я всё поняла. Простите, – бормочу, спиной двигаясь к двери. Не поднимаю головы, нельзя смотреть в его глаза.

Выскакивая за дверь, несусь по коридору и только в служебном помещении могу перевести дух.

Бывают люди, от встречи с которыми, ты чувствуешь себя без сил, полностью выжатую даже после нескольких минут встречи. Они тянут к себе, забирают и порабощают. Они превращают тебя в таких же, как они. Он Дьявол на более тонком уровне, который я чувствую. Не имею никаких паранормальных способностей, но то, что может изменить меня, ощущаю. Да и любой человек это заметит, как его сердце больше не скачет от эмоций, даже от страха. Оно стучит ровно, и всё кажется вокруг одноцветным. Я стараюсь всегда избегать таких людей, или переключать их на что-то другое. А он… он иной. Заледеневший внутри, и это не изменится никогда. Он останется именно таким, обращая в свою веру всех.

Надо держаться от него подальше, иначе я расклеюсь. Даже сейчас, сидя в комнатке, хочется расплакаться и это уже во второй раз из-за него. Вчера он создал мрак вокруг меня, и я едва отошла от этого, хотя плакала в последний раз так горько, когда была маленькой, и Донна рассказала мне, что Санты не существует. А я продолжаю верить в него, хотя мою веру предали.

Шумно вздыхая, поднимаюсь с пола, прикладываю холодные руки к горящим щекам. Считаю про себя, заставляя своё внутренне состояние привести в гармонию. Пора взяться за дело, для начала проверить, как там Венди.

С этими мыслями выхожу из служебной комнаты, направляясь в спальню. Конечно, я не ожидаю, что увижу там чистоту или же хоть какое-то изменение. Но, всё же, поражаюсь тому, что девочка собрала в чёрные мешки изрезанное бельё, и сейчас сидит на полу, собирая перья.

– Хочешь, я тебе помогу? – Предлагаю я, подходя к ней.

– Нет. Уходи отсюда, – обиженно отвечает она, не поднимая головы.

– Ладно, только друзья помогают друг другу. А ты для меня друг. Но раз ты не хочешь, то я оставлю тебя, только скажи мне: почему ты так ненавидишь меня? – Присаживаюсь на корточки, желая услышать хоть что-то иное, кроме злости.